В массовом сознании широко бытует мнение о том, что славянскую азбуку создали два брата-просветителя Константин (Кирилл) и Мефодий. Значение их труда преподносится как наделение "тёмных" славян собственной азбукой, давшей начало славянской письменности и будто бы удачно заменившей собой всё, что существовало ранее. В оценке их деятельности всегда преобладает культурно-просветительский аспект, а о том, что у славян, по свидетельству самих же Константина (Кирилла) и Мефодия, уже была "какая-то" письменность, и о том, что братья наряду с реформой азбуки перевели (как бы заодно) ряд христианских книг, упоминается мимоходом, не придавая этому особого значения. Но что же происходило на самом деле?

О существовании у славян своей письменности в древнейшие времена, когда ещё проходило их расселение по Восточной Европе, свидетельствует "Повесть временных лет". Самый первый её эпизод заканчивается словами: "И тако разидеся словеньский языкъ, тем же и грамота прозвася словеньская". Следует особо заметить, что понятием "грамота" в те времена обозначалась именно писание, недаром за словом "грамота" закрепилось одно из значений как "писанное указание", "писанные права". Другое значение, закрепившееся за словом, подразумевает "правильный язык" (учить грамоте). В нём нет прямого указания на письмо, но, как вы сами понимаете, грамоте не учат устно.

Историки относят завершение этногенеза славянских племён ко II веку нашей эры. Значит, славянская письменность (грамота) к моменту пребывания Константина (Кирилла) в Великоморавии в 860-х годах уже насчитывала почтительную историю.

Если серьёзно вдуматься в свидетельство о существовавшей ранее у славян письменности, то сразу возникает цепь естественных вопросов? Чем эта письменность была плоха, что они всецело и повсеместно отказались от неё в пользу кириллицы? Сохранились ли какие-нибудь археологические памятники, созданные на основе той, более древней, письменности? И вообще весь механизм замены одной письменности другою, причём идущий не изнутри, а навязанный извне представляется очень проблематичным. Вся Кирилло-Мефодиевская апология возникает и строится на недостатке фактического материала. Это пирамида знания, построенная на фундаменте незнания.

Серьёзным аргументом в пользу докирилловой письменности является письмо, названное велесовицей. Этим письмом написан документ, названный Велесовой книгой. Вокруг её текстов и зримо и незримо схлестнулись позиции научного, идеологического и религиозного планов.

Даже не касаясь велесовицы, нужно признать, что вопрос о первичности кириллицы в современной науке остаётся открытым. Различные источники свидетельствуют о наличии у славян своей письменности до "изобретения" Кирилловой азбуки, и как это ни парадоксально, свидетельствует об этом и сам же Константин (Кирилл).

Так, в житии Мефодия и Кирилла читаем: "там же в Корсуни святой Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные «русскими буквами», и человека, говорящего по-русски, и стал учиться у этого человека читать и говорить на его языке".

Однако, и до глаголицы и до кириллицы славяне пользовались другим письмом, называемым "чертами и резами", изучению которого посвящены труды Г.С. Гриневича. Сейчас среди учёных существуют разные мнения по поводу кириллицы и работы Константина (Кирилла) и Мефодия. Свидетельства о широком распространении среди славян другой азбуки, получившей название глаголица, говорят о её возрастном приоритете. Некоторые учёные, дабы спасти сложившуюся ситуацию с Кириллом-изобретателем, делают компромиссные выводы о том, что плодом деятельности Кирилла была глаголица, что не менее абсурдно с точки зрения закрепившихся названий азбук.

Вместе с тем, думается, что глаголица в то время была не единственной азбукой славян. Если принять во внимание начертание, характер прорисовки букв глаголицы, в котором преобладает обилие мелких выкружных элементов, то становится очевидным, что к ней как-то трудно применимо определение, данное Константином (Кириллом) в своём отчёте об имевшейся азбуке славян, писанной "чертами и резами".

Ряд учёных, приводя свои аргументы, считают, что работа братьев Константина (Кирилла) и Мефодия никак не связана с "изобретением" азбуки, а являет лишь частичную реформу уже имевшейся у славян письменности. Внимательное рассмотрение букв кириллицы даёт ряд интересных заключений.

В составе букв кириллицы (по разным источникам общее их число варьируется от 38 до 44), не может не обратить на себя внимание наличие чисто греческих букв (омега, кси, пси, фита), а также наличие дубликатов (зело-земля, ижеи-иже, он-омега, ферт-фита).

Наличие знаков-дубликатов для обозначения одинаковых звуков свидетельствует, скорее, о результате смешения различных существовавших буквенных систем.

Наличие в кириллице букв, не прижившихся в азбуке и в итоге не вошедших в современный русский алфавит, свидетельствует, скорее, не о результате естественного эволюционного процесса, а об искусственности их происхождения: они изначально оказались мёртворождёнными, и не находя себе практического применения в уже сложившейся системе звук-буква, безболезненно исчезли из алфавита (а их не так уж и мало – целых девять).

Латиничные "I" (иже) и "Z" (земля) исчезли из кириллицы, наряду с чисто греческими буквами.

Ещё несколько букв кириллицы, если их сравнивать с современными буквами, изменили своё начертание (зело, ижеи, наш, оукъ).

Латиничная "S" (зело) изменила начертание, перейдя, или вернувшись к "З".

Мы решили не использовать велесовицу в качестве аргументации. И тем не менее, переходу "S" в "З", кажущемуся результатом непонятного каприза, велесовица даёт логичное объяснение. Дело в том, что s-подобный знак использовался ей для обозначения звука "с" подобно латинице. Кирилличная же "S" создала путаницу между ними, ведь сознание ещё хранило применение её для другого звука. Поэтому, кирилличная "S" (зело) просто вернулась к своему прежнему начертанию, а кирилличная "С" (слово) уже не вернулась к прежнему знаку, похожему н "S" по той же причине: чтобы не продолжать создавшуюся путаницу.

Кажется также странным, что в кириллице не нашлось никакого знака для звука, обозначаемого в современном алфавите, как "И краткое". Его появление в современном русском алфавите есть результат, скорее, не сопровождающий звуковую эволюцию языка, а подтверждение возврата к уже имевшемуся звуковому ряду.

Сделанные наблюдения ставят под сомнение результативность работы "изобретателей" славянской азбуки. Сейчас среди учёных существуют различные мнения о "просветительском" характере деятельности Константина (Кирилла).

Чтобы дать более объективную оценку деятельности братьев Константина и Мефодия, нужно в первую очередь отвлечься от нарисованных иллюзий её азбучно-просветительского аспекта и больше внимания обратить на её религиозно-проповеднический характер (не потому, что нам этого хочется, а следуя их собственному отношению к этому). Константин (Кирилл) не был путешествующим энтузиастом просветителем-филологом, он даже не возглавлял миссий, в которых участвовал. Круг задач этих миссий чётко ограничивался задачами христианской проповеднической деятельности – через распространение христианских книг расширить влияние центра православного христианства (Византии) на территории, населяемые славянами. Известны и другие миссии в которых он участвовал, например, под предводительством асикрита (дворцового секретаря) Георгия по обмену пленными.

Константин (Кирилл) был, несомненно, образованным человеком, обладал способностью убеждать (не даром за ним закрепилось именование Философ), однако, справедливости ради, стоит заметить, что знанием славянского языка он не блистал и именно поэтому привлёк к участию вместе с собой в миссиях своего брата Мефодия, как более владеющего славянским языком.

Основной побудительный мотив модернизации славянской азбуки заключался даже не в приспособлении к переводу на славянский язык на её основе христианских книг, а в получении разрешения на проведение богослужений по славянским христианским книгам, писанным алфавитом, угодным византийским епископам, что собственно и было сделано (разрешение о ведении службы по славянским книгам было принято в 888 г.), но не надолго. Позднее, по протестам латинского духовенства Плетскими соборами (в 925, 928-929 и 959 гг.) трижды (трижды!) принималось решение о запрещении богослужения по славянским книгам. Как видим, все манипуляции со славянской азбукой в данном контексте являлись для Константина (Кирилла) и Мефодия не целью, вызванной общепросветительскими идеями, а всего лишь необходимым средством для достижения иной практической цели. Именно поэтому сами братья не придавали этому делу особого значения в кругу своих иных деяний. Это очень показательно в трудах самого Константина (Кирилла), в которых он хочет закрепить значение своей деятельности: это написанный им трактат об обретении мощей святого Климента и стихотворный гимн Клименту.

Чтобы понять, насколько преувеличено значение якобы впервые обретённой славянами от Константина (Кирилла) азбуки, необходимо учитывать и тот факт, что с момента внедрения через христианские книги кириллицы на Руси практически долгое время продолжало существовать два вида письма – церковно-славянское, которым писались в основном христианские и богослужебные книги и светское письмо, унаследовавшее и продолжавшее использовать, очевидно, начертание многих букв из азбуки, существовавшей до кириллицы. В частности, оно сохранило и принесло в современный алфавит начертание букв З, И, Н, У в докириллическом их виде. Не прижились в светском письме и многие вновь введённые буквы кириллицы.

Существование одновременно этих двух видов письма с разграниченными сферами применения лишний раз свидетельствует о том, что кириллица появилась у славян на фоне существующей грамоты, уже имевшей свои устойчивые традиции, оказавшиеся в ряде случаев сильнее предложенных кириллицей правок. С другой стоны, это лишний раз свидетельствует и о том, что кириллица внедрялась в первую очередь в русле христианско-проповеднической деятельности.

В довершение хочется привести ещё один аргумент, почему-то уходящий из поля зрения учёных. Нужно быть достаточно объективным, чтобы понимать, что возникновение алфавитов (каких бы то ни было) есть по сути не разовая акция одного-двух изобретательных представителей общества, это всё-таки определённый временной процесс, связанный не только с закреплением за звуками речи определённых знаков, но и выработка самих этих знаков, наделяемых символическим значением. В них закрепляется определённый круг понятий-образов, с которыми общество на момент их создания связывает ряд наиболее "осязаемых" своим сознанием предметов своей жизнедеятельности, т.е. обладающих определённой значимостью в сознании. И гораздо более естественно предположить, что этот процесс совершается в совещательном порядке кругом лиц, выделенных обществом не только по обладанию знаниями но и обладающих вверенными им полномочиями, которые условно можно назвать "священным правом". Это, в первую очередь старейшины и жрецы. С этой точки зрения, никакой "захожий" миссионер, будь он трижды философ, не может взять это "священное право". Теоретически подобное можно предположить, но для этого такой человек должен "осесть" в обществе, остаться в нём навсегда.

Но ещё более вероятно то, что закрепление знаков в систему – вообще не одноактное действие, а сравнительно длительный процесс. Сами современные алфавиты, используемые в качестве буквенного письма, прошли длительный путь эволюции, в котором им предшествовало слоговое и другие виды письма. Кроме того, учёные (Хью Моран) выдвигают весьма убедительные гипотезы, что алфавитные системы не сразу стали использоваться в качестве фонетических систем, что до этого они использовались в качестве систем счёта и лунного календаря.

Возвращаясь к истории о создании Константином (Кириллом) русской азбуки, остаётся только удивляться тому, с какой охотой люди окружают себя мифами. Объективное же изучение истории, правильная расстановка акцентов в осмыслении всей деятельности братьев Константина (Кирилла) и Мефодия, требует от нас более трезвой оценки их работы, связанной с непродуктивной реконструкцией славянской азбуки, но которую так настойчиво пытаются окружить ореолом просветительского значения.